[Бывший]

Финикиянка
Рассказ написан на материале греческих и римских легенд об основании древней финикийской колонии Карфаген. Он повествует об Элиссе, сестре финикийского царя, бежавшей от преследования своего брата в Африку и основавшей там Карфаген

Двое вошли в шатёр, стены которого были сделаны из выделанных бычьих шкур. одна из таких шкур покрывала пол. На ней, скрестив ноги, сидел человек в кожаной тунике и высоких сапогах. На голове его колыхались птичьи перья. Это был Миципса, вождь "кожаных", -
так называли нумидийцев мореходы, заходившие в их гавань запасти воду или обменять свои товары на шкуры быков и баранов.
Нумидиец с нескрываемым удивлением разглядывал вошедших. Ему не раз приходилось встречаться с финикийцами, но финикиянку он видел впервые. Чужеземцы оставляли своих женщин дома.
У женщины были правильные черты лица, а кожа не так смугла, как у мужчины. На губах блуждала приветливая улыбка.
- Пусть будут могучи твои быки и плодовиты коровы, - начал первым финикиец. - Пусть твои стрелы рассеют львов, как шакалов.
- Пусть ветер надувает паруса твоих судов, - отвечал вождь. - Пусть тебя минуют бури, а твоя жена, - он поклонился в сторону финикиянки, - пусть породит тебе много сыновей.
Финикиец протестующе замахал руками.
- Ты ошибаешься, вождь. Это моя госпожа Элисса. Я увёз её из царского дома, где на неё ополчился брат и захватил её царство. Теперь её держава - неспокойное море, а трон - мой корабль. Но где-то должна же быть гавань со сладкой водой.
- Я понял тебя, чужеземец, - сказал вождь. - Мои люди дадут тебе воды, сколько ты пожелаешь.
- Вода иссякнет, - молвил чужеземец, прищуривая глаз. - Корабль даст течь. Да мало ли что ещё ожидает нас, мореходов. Не продал ли бы ты моей владычеце землю, чтобы она могла вести жизнь, достойную женщины и царицы?
- У меня нет свободной земли, - ответил вождь, разводя руками. - В этом году выпало мало дождей, и всю траву съели козы. А для того, чтобы устроить твоих людей, не хватит всего берега.
- О нет! - вмешалась в мужской разговор финикиянка. - Мне бы хватило столько земли, сколько можно покрыть шкурой быка.
Вождь взглянул на женщину и улыбнулся, подумав, что она могла бы обойтись шкурой барана.
Финикиянка, видимо поняв улыбку как недоверие, сняла с пальца перстень, блеснувший голубым плаиенем, и протянула его нумидийцу.
- Вот тебе плата за землю!
Вождь взял перстень и стал вертеть его в руках. "Такой дорогой камень за клочок земли, истоптанный козами? - подумал он с недоумением. - Но ведь это царица, и она расплачивается по-царски".
- Я согласен, - сказал он, протягивая финикиянке ладонь. - Пусть твои люди возьмут бычью шкуру и накроют ею землю, где хотят.
Финикиянка положила на ладонь нумидийца свою маленькую ручку, мягкую и нежную, наверное от благовонных масел.
На следующее утро он увидел, что на холме над бухтою Черепахи копошатся финикийцы. Гнев охватил его, и он поскакал на холм.
- Что вы здесь делаете?! - воскликнул он, спешиваясь.
- Отмеряем землю! - невозмутимо ответила финикиянка. - Мои люди разрезали твою шкуру на ремни, и их хватило ддя всего холма. Теперь это моя земля, и я приказала заложить здесь Кархадашт* (финикийское название Карфагена).
Нумидиец достаточно знал речь чужеземцев, чтобы понять, что на их языке это слово лзначает "Новый город".
"Это бессовестный обман", - подумал вождь.
Молча, вскочив на коня, он поскакал вниз, где его ожидали воины.
- Пусть живут, сказал он им, беспомощно пожимая плечами. - Ведь я никогда не нарушал своего слова.
Финикийцы были мореходами. Летать по воздуху они не умели. Поэтому им пришлось протоптать к холму, где жила их опальная царица, дорогу. чтобы дорога была безопасной, они отрезали справа и слева от неё, а также за холмом ещё немного земли и окружили всё прстранство крепостной стеной, похожей на ту, что защищала Тир - родину фикинянки, только более мощной. Стена имела в глубину 30 локтей. Она была сделана с запасом. Впоследствии в её толще были сооружены помещения для 300 слонов и 4000 боевых коней, а также склады для катапульт и баллист - военных машин, выбрасывающих каменные ядра и тяжёлые железные стрелы.
Холм, на котором обосновалась Элисса, стал городской крепостью. Её в память о бычьей шкуре стали называть Бирсой (это слово означает шкура). В крепости появились царский дворец и не менее великолепные храмы богам - покровителям нового города.
Под холмом вырыли огромную круглую яму и заполнили её морской водой, пущенной по специально вырытому каналу. Образовалась внутренняя гавань, предназначенная для военных кораблей. В случае опасности корабли выходили в открытое море по каналу, оснащённые для боя.
Для того чтобы прокормить возрастающее население города, у нумидийцев впоследствии лтняли всю долину реки Баград. Там разбили сады и виноградники. Оставшись без земель, нумидийцы пошли на службу городу-государству, которое нуждалось в сильных и крепких людях для ведения войн за морем. За службу в наёмных войсках нумидийцы получали жалованье, которое они с горькой иронией называли "платой Элиссы".
Так расплатилась финикиянка со свободолюбивыми нумидийцами за землю размером в бычью шкуру. Город начался с обмана. И поскольку на обмане долго не проживёшь, он просуществовал только 668 лет, пока в 146 году до н.э. не был разрушен римлянами.

А.И. Немировский. "Книга для чтения по истории древнего мира", М.,"Просвещение", 1981.

Не напоминает ли этот рассказ чем-то гибель другой империи, просуществовавшей 74 года? У её истоков был тоже большой обман, связанный с землёй. "Землю - крестьянам!" - под такое обещание крестьяне записывались в ряды Красной Армии воевать за право самостоятельно возделывать землю-кормилицу. Однако после победы в гражданской войне их насильственно загнали в колхозы как дешёвую рабскую силу для империи. Однако кармическое возмездие неизбежно. И наступило оно в 9 раз быстрее, чем в период античности, когда время текло намного медленнее. 74х9 = 666.

Там нет ничего такого, чего не было бы здесь.